Мир Холодильников

Год назад, когда мы стали ходить на похороны куда чаще, чем на крестины, мне начал отказывать один механизмов, отвечающих за жизнедеятельность -- речь.
Писать и говорить -- два главных моих умения, какими бы нескладными они ни были.
Когда я не связываю -- пусть даже только внутри моей головы -- слова в текст (въедливая редакторская работа), я как будто бы только присутствую при жизни, но не живу ее. События о котором я не могу складно, как по нотам, рассказать -- как будто и не было.

По словам очевидцев, устная речь покидает меня и сейчас. Разленившись, я очень много надуманного хранил в голове, перспектива набора текста в окошке фейсбука навевала тоску. Пальцы задеревенели, но теперь я должен довериться им, чтобы убедиться, что хотя бы письменная речь все еще со мной.

Сложно вспомнить, но, конечно, в каком-то правильном подростковом возрасте меня интересовала тема смерти. Сочинить, например, инструкцию к собственным похоронам было делом плевым, хотя сейчас подобные мысли немедленно уложат меня в глубокий обморок. Потому что в свои почти тридцать я боюсь слова "гроб" (не ящика, а именно слова), хотя в свои почти семнадцать оно казалось мне вполне обычным -- гроб и гроб, четыре буквы.

Выкурив на двоих со своей танатофобией примерно тысячу сигарет, я вдруг обнаружил, что в смерти меня интересуют только формальности.
Я четко знаю, чего хочу для покойного (не смысле земли пухом и попадания в рай, а в том смысле, что глядя на некоторые похоронные обряды я искренне недоумеваю почему в них не включено поедание покойника), я точно понимаю, чего я хочу для живых (и невозможность воплотить это понимание словом и делом и есть настоящая хтонь).
И я не умею находить себе место для того, чтобы просто быть.

Когда у меня умер дедушка, я быстро составил план -- куда ехать, с кем говорить, как заказывать кадиш. А вот принимать соболезнования я оказался не готов -- ну вы чего, ребята, смотрите, я в порядке, вот, делаю всякие дела, жизнь идет, йог спокоен.
Вообще-то, я очень любил своего дедушку.

Я не умею распознавать беспомощность, порожденную горем, и объясняю ее (если вообще за собой признаю, что уже пол дела) тысячью разных вещей: упало давление, поднялась температура, инсульт, инфаркт, непроизвольное мочеиспускание, приступы светобоязни. Что угодно, только не горе само по себе. Для горя вообще формально (обожаю формальности!) выделено специальное время во всей процедуре -- это стояние подле гроба. Вот тогда да, тогда я даю себе волю (есть у меня в репертуаре шутка, что родись я хотя бы лет на пятьдесят пораньше и где-нибудь в деревне -- была бы у меня блестящая карьера плакальщицы).
Впрочем, будем честны, хватает меня минут на пятнадцать, после чего просыпается жгучая жажда деятельности. Так что если мы с вами окажемся на одних похоронах и вам понадобится платок, валидол, на воздух, стул, стол, трансформаторная будка, кирпич и чупа-чупс -- обращайтесь, все устрою в лучшем виде.
А то, знаете чувство это дурацкое, когда перед какой-нибудь комиссией стоишь и надо же руки куда-то девать.

Среди еврейских траурных традиций есть, например, такая: во время семидневного траура скорбящие сами не берут себе еду, им предлагают и дают еду те, кто приходит их навещать.
Я умею кормить плачущих.
Ребята, кажется, я голодный.

Вот как 16 -- охуенный, но странный возраст, так и 16-й год оказался охуенным, но ооочень странным.
Кстати, после флешмоба #10летназад мне все хотелось в фб спросить:"А вам теперь, ребята, удавиться не хочется?" -- но что-то руки не дошли. Ведь так прекрасно было в 2006. И вот 2016 такой же -- в нем очень стремно жить, но в 2026 я наверняка напишу пост о том, как прекрасно было десять лет назад.
( Collapse )

Все, хватит на сегодня.
2016 был сложный в масштабе вселенной и хороший для меня лично.
Впереди 17-й, две крутые школки, "Морская", Самбатион в Петербурге, лето, солнце, здоровье, счастье, финансовое благополучие (ну, должен же быть противовес!).

Спасибо всем, кто.
Мы обязательно прорвемся и стены рухнут, рухнут, рухнут!

аЦ.

Это я:


Недавно мне приснилась Леди Гага и сказала:"You was born this way. You are Superstar!" — ну и кто я такой, чтобы спорить с Леди Гагой?
Посему, друзья, сейчас я расскажу вам какой я необычайно классный, а вы, совместными усилиями, сделаете так, чтобы я не помер с голоду.
Иными словами: ищу работу в Петербурге!

*В этом месте должна быть залихватская шутка про лабутены и очередь на Серова, но мне лень придумывать что-то свеженькое*
Энивей, "Девочку с персиками" я видел на репродукциях, да и без лабутенов чудо как хорош. И незаменим для трудового коллектива. Потому что человек, вышибающий двери легким взмахом харизмы — зверь редкий и в наших краях почти не встречающийся. Самозванцев, которые долго будут вам петь про стрессоустойчивость и умение находить выход из сложной ситуации, хватает, но перевезти в багажном отделении самолета Москва-Калининград 250кг замороженного мяса смогу только я.
Только я могу быть анорексичной девочкой в смешных очках, которую воспринимают всерьез.
Потому что я вообще могу быть очень серьезным.
Но предпочитаю не быть, потому что, вообще-то, я звероящер с большим пупырчатым хвостом и этот текст я набираю именно им.

Так как моих постов в социальных сетях хватит на большой сборник малой прозы, то предупреждаю сразу: даже не пытайтесь! Копирайтинг, рерайтинг, ведение пабликов вконтакте — никаких денег кооператива Озеро не хватит, чтобы я на такое согласился. Но вот сообщить Мите Алешковскому о моем существовании, по-моему, уже давно пора: на ТД много роскошных текстов, но меня им явно не хватает.
[Когда был молодой и глупый, думал:"Вот бы писать, как Панюшкин!" — прошли годы и выяснилось, что я и как Ада Афиногеева отлично пишу, так что имейте в виду]

В графе полезные навыки я бы мог написать, что умею петь жалистную песню про кошку, у которой четыре ноги, читать стишок про попугая-пирата и вышивать крестиком портрет Бенедикта Камбербэтча в полный рост.
[А про блины и котлеты писать не имеет смысла — это нужно попробовать:)]

Но если бы речь шла просто о поиске работы, то я бы сильно не заморачивался: всегда ведь можно продавать героин из под полы.

Но я не хочу продавать героин — это суетно и портит карму.

И пирожки с картошкой на Витебском вокзале я продавать не хочу тоже.

Я хочу заниматься полезной, социально значимой работой.
В благотворительность очень хочу — потому что могу, знаю и умею. И вообще, Ада Афиногеева, работающая в благотворительности — это то, для чего Господь шесть дней творил мир, а на седьмой день отдыхал.
Но можно и не в благотворительность, а просто туда, где хорошо. Туда, где понятно, для чего это все.
Могу организовывать, координировать, администрировать и торговать лицом.
["И даже кондрашка хватила пашу, когда он узнал, что еще я пишу, считаю, пою и пляшу"]
Дипломированный сценарист, кстати.
Умею работать с детьми, дети в восторге, Бог педагогики не жалеет, что однажды поцеловал меня в пяточку.
Умею показывать и рассказывать про кино. Так что, если вам интересно, почему за "Выжившего" ДиКаприо ни в коем случае нельзя давать Оскар — обращайтесь, объясню в красках.

Кроме того, в работу склонен влюбляться и не считаю трудоголизм формой девиантного поведения.

Так что, Великая Сила Лайков и Репостов, я верю в тебя!

Человечье резюме, портфолио, рекомендательные письма и фотку в купальнике предоставлю по требованию.

Связь со мной осуществляется посредством телепатии, а так же по почте fradda@yandex.ru или через телефон/телеграм +79117305357. Ну и в вк/фб, откуда пришел к вам в ленту этот пост.

Мне, все-таки, нравится подводить итоги посреди зимы, люблю быть модным.
Это был очень плодотворный год. И самое главное, что он мне принес -- две книжки. В одной (работа над ней была завершена еще осенью-14, но сами понимаете) я присоседился к прекрасной команде и делал сверку и писал комментарии (и мне ужасно понравилось писать простые комментарии и я хочу еще!). А вторая -- боль моей жизни и первый редакторский опыт. Получилось у меня так себе, но я только учусь, и все эти бессонные ночи с Комучем и чехословацкой армией, эта книжка с красными буквами на обложке -- все это было, есть и будет для меня очень важно.

И вечер 27 февраля я буду помнить еще долго. Впервые за 17 дней я вышел из дома -- мы ездили в магазин, купили вкусной еды, устроили пир под финал "Острых кепок". Примерно в то время, когда Томас Шелби вылез из могилы, пообещав нам третий сезон, в Москве, в ста метрах от Кремля, случилось то, что случилось. Мы погуглили Красную Правую Руку, послушали Кейва, я вышел покурить... А когда вернулся -- прошла первая новость. И я не поверил. И долго не мог поверить. И до шести утра, пока не увезли тело, я смотрел воспаленными глазами в монитор и не верил, не верил, не верил.

А потом был Марш Доживших до Весны. И такое солнце, что хотелось жить и жить, жить всем назло, и огромные льдины тронулись внутри меня и забурлила черная вода -- я стал другим в этот Другом Городе, на Другом Мосту.

А восьмого марта я надел любимый свитер и пошел на Радужное Кофепитие.
Простыню про "неделю вместе" можно почитать в этом жж ниже, но если бы все тогда и закончилось... РК стали очень важной частью жизни.
На РК сформировалась #настоящаясемья, которую все наблюдали в инстаграме и писали мне письма:"Ааааа, у тебя новый мужик?? Где ты, с кем, кто эти люди????"
Мы путешествовали по Питеру и окрестностям, ходили в музеи, пекли блины и варили варенье. Мы играли в переводного дурака и были очень счастливы друг другом. И счастливы до сих пор, хотя и видимся, к сожалению, реже.

Мы выходили на Радужный Первомай, отрефлексировать который я не могу до сих пор.
Мы выходили на пикеты по болотникам и там на меня впервые попытались напасть. Под проливным дождем мы выходили на пикеты про уничтожение продуктов и было реально стремно стоять одному с плакатом возле портрета хуйла.

Мы плакали и молились о погибших в террактах. Мы говорили, говорили, говорили друг с другом...

А еще я устроился на работу. Самую любимую и прекрасную. И если любимый город я однажды сумел променять на странные вещи, то работу я не променяю ни на что. Моя работа -- первый приоритет.

Это была сухая фактология про события.
А если о людях...
О людях -- почти невозможно.
Весь этот год я знал, что со всем должен справиться один. Но при этом -- знал, что если обратиться за помощью, то ее окажут.
И этот год подарил мне людей, без которых я не очень хочу представлять себе 2016-й.

Я не могу назвать 2015-й год удачным. Он был пиздец.
Но в 2015-м году у меня появился свой Дом и, кажется, свое Место Силы. Впрочем, а у кого Петроградка не Место Силы.

2015-й год -- год глобальных перезагрузок с очень четкими границами "было-стало".
Я надеюсь, что 2016-й будет ровнее и спокойнее.
Было ли мне весело в этом году? Нет, не очень.
Но в 2016-м я планирую наверстать упущенное.
Чего желаю и вам.

Мы победим.

Ац.

-- Знаешь, хочется напиться в хлам и рыдать.
-- Так напейся, кто тебе мешает, все свои. Телефон у тебя все равно выключен, так что не нужно переживать, что ты в таком состоянии кому-нибудь не тому и не за тем позвонишь. Принести еще вина?
-- Да нет, спасибо.

И злость берет: единственный человек, которому я могу позвонить в пьяном угаре -- вот он сидит, прямо передо мной.


Ваша беда, господа, уже даже не в том, что вы слишком серьезны -- нет, дело давно не в этом. А в том, господа, что дохуя умные.

Каждый человек -- колодец. И наша святая мораль сдерживает нас от того, чтобы лишний раз не плевать -- да и то не всегда срабатывает. А ведь каждый колодец обладает потенциалом башни, но вместо того, чтобы вывернуться на изнанку и достать макушкой до неба, наша главная радость -- когда не плюнут.
А почему не плюют -- так это как всегда: по колено в земле, а все чумы боимся.

Мы все носим Бога в кармане, когда надо бы на шее -- чтобы он сидел, смотрел по сторонам на жизнь нашу насущную и бил нас ладонями по макушке, а то и пятками по груди, если не туда свернуть.
Вот только наш Великий Господь больше не маленький мальчик, каков он и есть, а наши ум, честь, совесть и рациональное мышление. Наш супер-модный лосьон после бритья, дружба после секса, крышечка от фотоаппарата "Зенит". Ну мама-дорогая...

Когда-то давно я писал про существующих людей и эти люди стали это читать. Было неловко и я решил так больше не делать. С тех пор я людей выдумываю. Я долго этим наслаждался, но и эта пятилетка завершилась -- теперь они оживают, лезут дружить. Какие глупые!

Сказочники никому не нужны. Сегодня в моде мифотворцы.

Слово начинается там, где заканчивается звук. Там, где нельзя больше услышать, как с губ срывается стон, падает в чашку с чаем слеза, шелестит в волосах ветер и все остальные звуки, которые и без меня давно уже стали поэтическим клише. Там начинается Слово -- ведь внезапно потеряв слух, любой нормальный человек решит себя обезопасить. Как правило -- самым точным оружием.

«Рай лежит на острие копий».

Начнем, пожалуй, с самого начала: я не лгбт-активист. И вообще не активист. Я просто иногда хожу гулять за нашу и вашу, потому что им ло навальный аз хатуль. А в Питере так вообще никуда не ходил, пока Немцова не убили.
Но я давно знал, что есть в Питере "Выход", "Альянс...", "ЛГБТ-сеть", фестиваль "Бок о бок" и вот это все. Но тоже не ходил. А тут вдруг весна, куча неношеной одежды в шкафу и попавшееся на глаза объявление о радужном кофепитии. И я подумал:"А чо ж нет-то?" И пошел. Какой молодец!
А потом как-то неожиданно началась "Неделя Вместе" и за эти семь дней я посетил больше мероприятий и познакомился с большим числом людей, чем за весь год в Питере. Ощущения, конечно, непередаваемые, но я попробую, обо всем по порядку:
(пишу, понятно, только о тех мероприятиях, на которых был)
( Collapse )

Поименные благодарности и признания, куда ж без них:))
Тут стоит, правда, сказать несколько слов обо мне любимом. Я это уже когда-то говорил, но в этот пост могут придти те, кто раньше в этом журнале не был. Так вот. Я всегда считал, что хорошее отношение нужно заслужить. Что вообще все в жизни нужно заслужить и ничего не дается просто так, а уж хорошее отношение, дружелюбие, готовность говорить и слушать -- такие сокровища с потолка не сваливаются и право занять какое-то место в коллективе нужно добывать потом и кровью. В моей жизни было только одно место, куда я пришел и все сразу сказали мне "Привет" и захотели разговаривать. И тогда я как раз и писал о своих убеждениях и удивлениях.
Радужные кофепития, а за ними и "неделя вместе" -- второе такое место. А я, ребята, много где бывал.
( Collapse )

Я, конечно, кого-нибудь пропустил, потому что даже моя маниакальная любовь к спискам иногда дает сбои. Простите, ребята.
Спасибо всем, с кем были вместе. Это было неожиданно и очень важно.
Я люблю каждого из вас! Мы вместе. Каждый уникален.

Протикали десять дней весны.
За десять дней весны я:
Отмаршировал за нашу и вашу.
Вышел на финишную прямую в работе, которую маял всю зиму и конца ей видно не было.
Узнал где у города Питера верх, низ, право, лево и вообще как это устроено.
Прокрутил в голове фарш и завел в грудной клетке больших изумрудных драконов.
Нашел в курятнике 14 яиц.
Сходил посмотреть на батуты.
Встретился с подругой, с которой уже и не мечтал.
Спел колыбельную.
Сходил на мероприятие, на которое давно хотел, но переехав в Питер не сообразил что это здесь.
Познакомился и прекрасно пообщался с четырьмя новыми людьми.
Послушал прекрасных музык.

Не буду писать, что я сделал за три месяца зимы -- всем (а, в первую очередь, мне) станет ужасно грустно.

Вообще, 1 марта это такой специальный день, в который уже несколько мною было принято страдать, грустить, жрать шоколад в количестве и слушать группу "Следы" (ШТАБЛЯ???). А потом как-то внезапно первого марта прошлого года случилась манежная площадь, сход за нашу, вашу и Алексея Навального свободу, и я даже забыл погрустить хотя бы для виду. А в этом году -- вон чо, совсем не до этого.
В этом году изумрудные драконы научили меня, как объяснить все тоже самое, что я уже понял, когда они появились впервые, очень коротким образом. Все дело не в длинных телегах, а в том, чтобы перевернуть с ног на голову утверждение "Любишь всех -- значит не любишь никого". "Не любишь никого -- значит любишь всех" -- вот как просто это можно было сказать еще тогда, два года назад.

Короче.
Линкор, ты знаешь, что делать!

Рука сама потянулась, а я не сопротивлялся, хоть и читано не раз. Но теперь я как будто что-то искал, что-то такое помнил, что сейчас могло обрести новую значимость. Нашел:"…После того, как мы переехали из Севастополя в Москву, мы поселились в Кривоколенном переулке, в доме номер четыре, который в незапамятные времена — сто с лишним лет тому назад — принадлежал семье поэта Дмитрия Веневитинова. Осенью тысяча восемьсот двадцать шестого года, во время короткого наезда в Москву, Александр Сергеевич Пушкин читал здесь друзьям свою, только что законченную, трагедию «Борис Годунов»."

Через ворота, мимо студии восточных единоборств, мимо детской площадки, которую было видно из кухонного окна, между домами -- в Потаповский. По нему -- в глубину этого наводившего на меня ужас клубка переулков -- три минуты и ты в Кривоколенном.

...Мне 16, это будет мое самое безумное лето (ой ли!), но пока я ничего об этом не знаю. Ночь, и Маргоша ведет нас с Малаховой курить на крышу. У наших ног -- узкой глубокой ямой -- Кривоколенный переулок.
-- Я не часто выхожу сюда курить.
-- Почему? Тут ведь так... так...!
-- Боюсь привыкнуть.

Мне 18. Выходим с Одуваном из станции Чистые пруды и врезаемся в толпу -- люди стоят под козырьком, прячутся от ливня. Мы с Одуваном -- до одурения красивые. Беремся за руки и выбегаем под дождь. Толпа одобрительно шумит.
-- Знаешь, мы ведь должны сейчас целоваться!
-- Знаю, но на это совершенно нет времени!
И мы куда-то бежим, лужи по колено, одежда промокла. Расходимся по своим делам и я -- практически на запах -- иду в Билингву, в те времена я еще совсем не умею ее находить и это всегда большое приключение. По дороге встречаю Брата. В Билингве Брат показывает мне чаек на тетрадке, которую она только что купила.
Идем в Фа-соль, и мне кажется, что это должно быть ужасно далеко. Выныриваем из Кривоколенного на Лубянку и мир разворачивается перед нами -- все такое огромное и холодное! Идем вдоль Детского мира и я начинаю замерзать. В Фа-соли я уже отбиваю зубами SOS.
Не помню, почему я тогда не заболел. Может, водки выпил?

Мне 23. Встречаемся с Ваней на Мясницких воротах. Дождь усиливается. Через две минуты -- град. Мы бежим в ближайшее кафе, по пути отмечая, что соседняя дверь -- ресторан дичи, не иначе. В кафе нет мест, все прячутся от стихии.
-- А вот, -- говорит нам официантка, -- рядом есть другое кафе, "Бобры и Утки" -- вы зайдите туда!
Мы зашли.
Без комментариев.

Мне 24. Шесть утра, скоро семь, не могу заснуть. Через двор, по Сверчкову в Архангельский -- я недавно переехал сюда и мне все интересно. Над темной аркой -- табличка:"Терапевт, венеролог, уролог, гинеколог. УЗИ, анализы. КРУГЛОСУТОЧНО". Появляются первые прохожие. Со стороны Чистопрудного быстрым шагом, цокая по мокрому асфальту шпильками, идет девушка и мелко крестится. "Странно, -- думаю я, -- церковь давно у нее за спиной" -- и тут вспоминаю:"Терапевт, венеролог, уролог, анализы..."

Мне 25. Два часа ночи. Чистопрудный. Людно. На скамейке сидит грузная, изрядно подвыпившая хиппушка и, зажав в руке банку пива, пронзительно поет сидящему рядом чуваку -- явно подцепленному час назад на этой же скамейке:
Поезд, поезд, поезд, поезд, поезд,
Увези меня на Невский!
Знаю, знаю, знаю, я все знаю,
Ну и что, нам надо быть вместе!
Всегда...

Ко мне пристает какой-то юнец, едва говорящий по-русски. Отшиваю его и он уходит, но впечатление испорчено. Захожу в Дикси, покупаю воды и хлеба. Передо мной Покровка. Направо пойдешь -- в Кремль придешь, налево -- к Курскому вокзалу.
За спиной -- Чистые пруды.
Не оглядываюсь, не выкуриваю последнюю сентиментальную сигарету. Поезд отправляется через три часа. У меня еще куча времени, но больше не важно где его проводить.
"Все говорят: Кремль, Кремль." -- какое мне дело? Я тут больше не живу.

Поворачиваю налево.